На заработках в Штатах. Случай с двадцатью долларами. Часть 4:

Если бы она появилась на каком-нибудь кинофестивале, то издалека ее наверняка приняли бы за знаменитую кинозвезду. Возможно, она знала об этом и невольно копировала удачно найденный образ звезды, но получалось у нее настолько естественно, что в копировании ее было трудно заподозрить. И не было в ней ничего от биржевой акулы. Ее лицо излучало спокойствие и мягкую силу.
С противоположных сторон мы с ней подошли к коробкам, приблизились друг к другу. Она была в легком светлом платье. На мгновение наши взгляды встретились, и наверно, мне всего лишь показалось, что мы оба на миг замерли. Она была прекрасна своей зрелой красотой и обаянием умудренной жизнью женщины. По всему, это была женщина любви!
Ее глаза были печальны, и это предавало ей особый шарм. Она что-то негромко стала говорить Моти, а я начал выносить коробки и грузить их в бусик. Когда коробки на веранде закончились, она повела меня на второй этаж, показать свой рабочий кабинет, где тоже лежали упакованные вещи. Поднимаясь за ней по лестнице, я вдыхал тонкий шлейф ее парфюма и чистого тела. Хотя я и принял с утра душ, мне было неловко от того, что я быстро разогрелся на коробках и насквозь промок от пота в здешней влажной жаре. Меня не спасала и легкая одежда, - летние джинсы, цветастая гавайка навыпуск, сандалии на босу ногу.
В кабинете она бегло показала мне, что надо выносить, и ушла. Я продолжил свою работу-экскурсию по переноске вещей. Моти находился у бусика и придирчиво поправлял мою багажную укладку. Он переживал за то, чтобы вместилось все, и было увезено одним рейсом.
В очередной раз я зашел в кабинет и обратил внимание на большую фотографию в рамке, которая стояла на письменном столе. На фотографии была запечатлена она, лет тридцати, такая же красивая, яркая, с той же прической, в таком же светлом платье. Рядом с ней, очень близко, стоял мужчина ее возраста, вероятно, ее муж, статный, бравый брюнет, в аристократическом костюме для верховой езды. Их лица светились счастьем, любовью и какой-то невыразимой совместной окрылённостью.
В оставшиеся три-четыре захода за вещами я внимательно, хотя и недолго, смотрел на фотографию. В женщине меня поразил контраст между ее счастливыми глазами на фото и ее грустными глазами сейчас. Я предположил, что ее муж, наверное, умер. В мужчине же было что-то испанское, смугловатое, и меня крайне поразило в нем то, что он… был похож на меня! Или я на него! И лицом, и ростом, и короткой стрижкой, и телосложением! Так не бывает! А если бывает, то только в кино!
Ошарашенный этим открытием, я на автопилоте закончил погрузку вещей. Довольный Моти захлопнул двери набитого под завязку бусика. Впереди бусика уже стояла ее тойота седан, белая, новая, ничем не выдающаяся. Очень скромное авто для акулы бизнеса и владелицы такой роскошной виллы.
Она предупредила, что поедет впереди нас, показывать дорогу. Моти согласно кивнул.
И тут снова произошло невероятное!
Негромко, хладнокровно и безучастно, она сказала Моти, показывая наклоном головы на меня:
- Пусть он сядет ко мне в машину.

Продолжение следует.